После смерти ЛЯ постановлением правительства за подписью Ленина семье Карповых была предоставлена квартира на территории Института. АС с мальчиками поселились во флигеле, уцелевшем при погроме. Квартира была двухэтажной, 4 комнаты наверху, а кухня, ванная и одна небольшая комната - внизу. Флигель стоял в глубине сада. Со дня рождения я прожила в этом доме почти 30 лет, до 1959 года. Сад был полон невиданных цветов и растений. Особенно много было сирени самых разных расцветок. Это было до войны. Потом сад начал хиреть. Его больше нет. Он сохранился в воспоминаниях и душе немногих ещё не ушедших людей.
Я помню А.Н.Баха, который в старинном пальто с пелериной ежедневно совершал прогулки по особой бахов-ской тропинке. Сад шёл под горку ступенями. Как весело было кататься на санках и лыжах по этой горе! До войны в Институте было несколько десятков сотрудников. Дети из семей, живших на территории Института, были окружены вниманием и любовью. Мы постоянно бегали по вестибюлю и лестнице главного здания, на верхнем этаже которого было несколько квартир сотрудников, в том числе там жила и семья Бахов. АН устраивал ёлку для детей. Был маскарад, подарки и вкусный чай. Мне Бах с его большой седой бородой всегда казался волшебником. Я приветствовала его при входе в зал поясным поклоном. Он отвечал мне тем же.
Вестибюль главного корпуса был трёхсветным, шёл до самой крыши и кончался красивой застеклённой башенкой. Снизу на самый верх вела лестница с узорчатыми перилами, сверху шёл гладкий брус из прекрасного дерева. Особенно восхитительно было во время наших игр съезжать по этим перилам. Самое сложное было соскочить внизу. Обычно я обхватывала руками перила и мчалась попкой вперёд с третьего этажа. Однажды внизу меня поймал АН и, соответственно, попытался вразумить.
По улице Воронцово поле в дни праздников проходили демонстрации, направляющиеся на Красную площадь. Мы, дети, влезали на ограду Института и радостно орали соответствующие лозунги, размахивая флажками. Однажды, в 1939 году, тоже шла демонстрация, но какая-то странная. Мы узнали, что демонстрация была по случаю смерти Крупской. Ну, мы, как всегда, влезли на забор и заорали: "Да здравствует, умерла Крупская!" В ту же секунду нас сгребли с забора крепкие парни. Я на всю жизнь запомнила глаза одного из них, который спрашивал, сколько нам лет и где наши родители. Спас нас наш дворник Федя, который жил в сторожке у ворот. С криком: "Это наши дети, они глупые" он схватил нас в охапку и унёс. Как ни странно, обошлось.
Как я уже писала, в глубине сада был построен 2-й корпус. Это было овальное, из тёмного камня, здание в стиле конструктивизма. Построил его Б.М.Иофан. Внизу был зал, в котором по вечерам показывали кино. Меня рано укладывала спать домработница. Однажды летом я, с трудом выбравшись из сетки кроватки и кое-как одевшись, прокралась мимо домработницы и шмыгнула во всегда открытую дверь в сад. Затем направилась в расположенный рядом второй корпус, в кино. Меня ласково встретили и усадили в первый ряд. Что был за фильм - не помню, но журнал перед фильмом я запомнила на всю жизнь. Война в Испании, падают бомбы, и только что мирно игравшие на песке у моря дети летят, описывая в воздухе параболу. Убитые. Этот кошмар постоянно преследовал меня. Так началась моя жизнь со взрывов, убийств и войн в мире, так она и продолжается. Всё это не меняется.
Другой кошмар: всю жизнь я думала, могу ли я выносить пытки? В школе было ясно - не могу, не могу быть, как молодогвардейцы. Поэтому не вступала в комсомол до конца 10-го класса, когда умные люди просто заставили меня это сделать. В молодости у меня было много друзей-диссидентов. И опять - пытки я выносить не могу - поэтому надо держаться в стороне, разделяя в душе ценности, надежды и устремления диссидентского движения и испытывая стыд за свою трусость. Единственное оправдание: Бог дал мне какие-то таланты и возможность приносить хоть маленькую пользу и утешение окружающим близким людям. Сейчас, наверное, все эти чувства и мысли кажутся смешными, но это так было.
Весной 1940 года было решено, что меня следует обучать музыке. Были проданы папины новые сапоги и единственная драгоценность (золотая веточка ландыша с бриллиантами в виде цветов), чудом сохранившаяся у мамы. Принадлежала она моей бабушке по матери. Перед революцией таких вещей у неё было много. (Позже всё было украдено.) Они заполняли целый сундучок, который и сейчас цел. На вырученные деньги был куплен прекрасный концертный (!) рояль. Комната, в которой мы жили, была достаточно большой, так что рояль вполне там поместился. Я очень хорошо помню, как в начале лета 1940 года я сижу за этим роялем. Окно открыто в сад. Прямо к окну протянуты ветви липы. Липа вся в цвету. Запах цветущей липы заполняет всю комнату. В доме тихо и пусто. А я подбираю по слуху и пою, как умею:
"Любимый город может спать спокойно
И видеть сны, и зеленеть среди весны".
Надо ли говорить, что через год о спокойном сне не было и речи, а многие города были катастрофически разрушены немцами.
Во время войны комната, в которой стоял рояль, не отапливалась, а крыша протекала. Рояль весь размок, а потом рассохся - пропал.
Возвращаюсь к истории семьи Карповых. В начале 20-х годов Владимир Карпов перешёл учиться в новую школу - Московскую опытно-показательную школу-коммуну (МОПШК). Во главе школы стоял опытный педагог М.М.Пистрак. О нём и вообще о МОПШКе много писали в начале 90-х годов. Из этой школы вышли замечательные люди: писатели Бек, Шаров, проф. Тёмкин, Н.Лойко и многие другие. В МОПШКе воспитывали детей для жизни при коммунизме. В остальных режимах жить им было плохо. "Всякие личные интересы преследовались, единственными должны были быть - общественные интересы, подчинение коммунистической морали. Согласно учению Ленина: всё, что способствует мировой революции и строительству коммунизма - морально, остальное - аморально. Насаждались "рабочие черты", искоренялись буржуазные манеры. Мы старались ругаться, плеваться, просто и небрежно одеваться, пореже мыться. Господствовало однообразие, серость, стремление выглядеть по-пролетарски". (9)
Так вспоминает МОПШК Илья Збарский. Как я уже писала, его отец Б.И.Збарский был замечательно талантливым и умным учёным и человеком. БИ и его жена, мать Ильи, кончили сначала Женевский, а БИ потом ещё и Петербургский университеты. Приведённое выше мнение о МОПШКе Ильи Збарского - это мнение мальчика из интеллигентной, европейски культурной семьи. Как я уже писала, Илья был другом Юры Карпова. Они оба учились в МОПШКе на несколько лет позже Володи Карпова.
Но надо сказать, что в МОПШКе собрался очень неплохой коллектив учителей, среди них несколько старых известных педагогов. Ребята получали неплохие знания, особенно по естественным наукам. Математику преподавала Е.С.Березанская, физику А.В.Пёрышкин, химия и биология также преподавались на высоком уровне. Практические занятия по физике и химии проводились в хорошо оборудованных кабинетах и не уступали практикумам первых курсов университета. (9)
Володя Карпов в детстве интересовался естественными науками. В семейном архиве сохранилась справка о том, что ему разрешается ловить лягушек в Чистых прудах для изучения их анатомии.
В МОПШКе в одном классе с Володей училась Наталья Виноградова (Наталья Ивановна), на которой через несколько лет женился В.Л.Карпов, т.е. Наташа - в будущем моя мать. Наташа к моменту поступления в школу была круглой сиротой. Её родители, учителя гимназии, умерли во время Гражданской войны. Отец её был учителем русского языка. Сначала он работал в школе в селе Коломенском, а потом в гимназии, устроенной Прохоровым на территории Трёхгорной мануфактуры. И.И.Виноградов был садоводом-любителем. В Коломенском в 1906 году он заложил сад, который просуществовал много десятков лет. В семейном архиве есть вырезка из газеты того времени, где сообщается об открытии этого парка. Сохранилась также грамота за подписью Николая II, выданная моему деду за создание нового сорта малины. Бабушка моя со стороны матери, Анна, была искусной рукодельницей, портнихой и учила всем этим премудростям девочек из Прохоровской мануфактуры. Бабушка и дедушка рано умерли, оставив четырёх детей.
В 1919-1920 годах рабочих с Трёхгорки переселили в роскошный дом князя Щербатова на Новинском бульваре, построенный в 1913 году. В центральной части дома был музей, где размещалась коллекция картин и скульптур князя, в которую входили, в частности, картины Рембрандта и Ван Дейка, попавшие в конце концов в Эрмитаж и ГМИИ им. А.С.Пушкина. В центральной же части дома на верхнем этаже располагалась квартира князя, в центре которой находился его роскошный кабинет с окнами на Москву-реку. С двух сторон к центральной части примыкали здания пониже, где помещались шикарные квартиры для богатых людей: врачей, адвокатов и пр.
Дети Виноградовы получили огромную комнату - кабинет князя. После переселения рабочих ситуация в доме очень напоминала ту, которая описана Булгаковым в "Собачьем сердце" и "Доме Эльпит-Рабкоммуна". Мою маму и младшего её брата Костю устроили в детский дом при МОПШКе. У них не было семьи, которая могла бы сгладить и ограничить влияние коммунистического воспитания. И что же получилось? Вот пример. После окончания МОПШКа Наташу направили работать учительницей младших классов в село под Коломной. Когда она туда приехала, то выяснилось, что с этой работой прекрасно справляется местная довольно пожилая жительница. Мама её успокоила: "Мне не надо ни зарплаты, ни жилья, мне надо преподавать детям. Остальное можете оставить себе, спать я буду на стульях в школе". Всё-таки её оформили на должность уборщицы. Преподавание было фантастически прекрасным: волшебный фонарь, сказки, детский театр… Каждую неделю, в субботу - пешком 8 км до Серпухова, и в Москву, к директору МОПШКа М.М.Пи-страку за инструкциями. Кончилось дело серьёзной болезнью. Нашёлся один здравомыслящий человек - земский врач, который вызвал Пистрака, и тот, не без труда, уговорил Наташу уехать.
После этого она попала в московскую школу, бывшую очень известную гимназию. Комсомолка в красном платочке. Старые, опытные учителя потирали руки - ну, мы ей покажем. Но, как ни удивительно, отношения сложились очень хорошие. Всех подкупила необычайная честность, открытость, трудолюбие, желание учиться и любовь к детям, которые обнаружились у новой учительницы. Затем она окончила Педагогический институт им. Крупской. Далее Горком комсомола направил её в Ленинград учиться в Академии педологии. Очень скоро эта наука была объявлена ложной и буржуазной. Академию закрыли.
В 1931 году Наташа Виноградова вышла замуж за своего школьного друга - Володю Карпова. В 1933 году у них родилась дочь Ирина, то есть я.
В 1936 году моя мать поступила учиться на биофак МГУ, где она одно время была председателем профкома университета. МГУ она закончила сразу по двум кафедрам - физиологии и биохимии. Это произошло в 1943 году, после возвращения из эвакуации. Я помню, как мы с НИ покупали на рынке козла. Это было нужно для выполнения дипломной работы. Для проведения работ козёл должен был быть старым и жилистым. Ещё на мою долю выпала поимка лягушек. Они должны были быть большими. Ловились на крючок с красной тряпочкой, на удочку и складывались в особые банки.
После войны мама попала в аспирантуру к Якову Оскаровичу Парнасу. Это был всемирно известный биохимик, академик нескольких международных академий. До 1939 года Я.О.Парнас создал могучую школу биохимиков в Польше и организовал во Львове при университете Институт медицинской химии.
При захвате немцами Польши Парнас посчитал невозможным уехать в Лондон и бросить своих учеников и все созданные им институты, хотя его международная известность позволила бы ему бежать. Парнас остался во Львове, отошедшем к СССР. Он не знал и не понимал того, что происходило в нашей стране. Советское правительство обещало ему полную поддержку.
У ЯО был сын Ян, с началом войны он ушёл воевать против немцев. Храбро воевал, был ранен, награждён многими боевыми орденами. В конце войны заболел туберкулёзом. Советское правительство всячески старалось заманить его в СССР. Это не удалось. Поправившись, Ян перебрался в Польшу, где стал главным хирургом в небольшом городке.
Провожая сына на войну, Парнас вручил ему листок бумаги со знаменитым стихотворением Киплинга. Это был завет отца сыну, и это много говорит нам об обоих этих замечательных людях. Вот это стихотворение (в переводе М.Лозинского):
Заповедь
Владей собой среди толпы смятённой,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор Вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил - жди не уставая,
Пусть лгут лжецы - не нисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твоё же слово
Калечит плут, чтоб уловить глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен всё воссоздавать с основ.
Умей поставить, в радужной надежде,
На карту всё, что накопил с трудом,
Всё проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том.
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно всё пусто, всё сгорело
И только Воля говорит: "Иди!"
Останься прост, беседую с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и твёрд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой.
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неутомимый бег, -
Тогда земля - твоё, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты - человек!
Часть сведения о Я.О.Парнасе взято мной из книги С.Э.Шноля "Наука в СССР. Герои, злодеи, конформисты отечественной науки". Книжный дом "Либроком", 2010 (12).
С началом наступления немцев 22 июня 1941 года Парнасу вместе с женой удалось бежать на автомобиле в Киев, а оттуда они были эвакуированы в Уфу. В 1943 году он был вызван в Москву, где стал одним из основателей Академии медицинских наук СССР и директором Института биологической и медицинской химии АМН СССР. Кроме того он создал свою небольшую лабораторию физиологической химии.
Лаборатория Я.О.Парнаса на Погодинке была небольшой: человек десять-двенадцать. Я помню профессора Тарле (брата знаменитого историка), очень умного и проницательного человека, помню красавицу Софью Яковлевну Давыдову, которая была другом моего отца.
Парнас глубоко уважал, ценил и сотрудничал с выдающимися советскими биохимиками, впоследствии академиками А.Е.Браунштейном и В.А.Энгельгартом. ЯО был признан первым в научной иерархии биохимиков СССР. Он поражал своей эрудицией, широтой и глубиной проблем, которые обсуждались на "четвергах" Парнаса - семинарах, на которые съезжались не только москвичи, но и жители других городов.
ЯО был прекрасным педагогом, выдающимся учёным и очень интересным человеком. Он был блестяще образован в области гуманитарных наук, в искусстве и музыке. Обстановка в лаборатории была, по тем временам, совершенно необычная. Полная демократия. ЯО установил тесные домашние отношения с сотрудниками, ходил с ними гулять в Парк культуры. Даже я была с мамой у него в гостях. Мы долго беседовали, а когда ЯО узнал, что я люблю рисовать, он дал мне огромный том репродукций портретов Гольбейна. ЯО, оказывается, коллекционировал гравюры и вообще живопись. Том Гольбейна был обтянут натуральной телячьей кожей. Он попал к Парнасу из коллекции Геринга. Я сделала копии почти всех (около сотни) портретов. Умение рисовать портреты очень пригодилось мне потом.
Когда началась борьба с космополитизмом, ЯО сначала объявили человеком, приносящим вред нашей науке, а потом арестовали. На Лубянке он умер на второй день после ареста. Он был уже немолод и в это время болел.
Арестовали ЯО в тот день, когда моя мама была у него, чтобы вернуть том Гольбейна. Входя в квартиру, она увидела на лестнице двух молодых людей. Они дождались, когда НИ уйдёт, и после этого провели обыск в квартире и увели ЯО.
В лаборатории все перепугались, но что делает выпускница МОПШКа? Она пишет письмо, адресованное в самые высокие инстанции, о том, что Парнас не может приносить вред советской науке. Прихватив с собой ещё одного молодого сотрудника лаборатории (о чём он думал?), она отправилась во Фрунзенский райком партии, чтобы заручиться поддержкой. К этому времени НИ была членом ВКП(б). И тут происходит удивительная вещь. Секретарём райкома тогда была Е.А.Фурцева. Она прочла письмо, разорвала его на мелкие кусочки и сказала, чтобы они раз и навсегда забыли эту историю и никогда, нигде, ни единым словом о ней не упоминали.
Вся мамина жизнь в дальнейшем проходила в этом ключе. Полученное воспитание и заложенные им принципы никак не соответствовали той реальной жизни, в которой оказалась страна после 20-х годов.
Несколько слов о судьбе сестры и братьев НИ. Старший - Сергей - окончил гимназию до революции, был дружен с младшим поколением Прохоровых. (Семья Виноградовых жила в отдельном домике недалеко от дома Прохоровых на территории Трёхгорки.) Сергей знал несколько языков, окончил МГУ, стал писателем, но вскоре он был приглашён М.Литвиновым на работу в Министерство иностранных дел. Женился, уехал в Англию, где стал вторым секретарём посольства, у него родилась дочь Светлана. В 30-х годах весь Наркоминдел, включая уборщиц, арестовали. Не тронули только Литвинова. Через полгода после ареста Сергей был расстрелян. Светлана поступила в МГУ на географический факультет, скрыв факт ареста отца. Во всех анкетах она писала, что отец погиб во время Финской войны. В дальнейшем выяснилось, что органы прекрасно знали истинную ситуацию, но почему-то не вмешивались в её жизнь. Окончив МГУ, она всю жизнь провела, работая в экспедициях в Сибири.
Когда началась эпоха реабилитаций, Светлану вызвали в Министерство иностранных дел, где очень вежливо и сочувственно объявили, что отец ни в чём не виноват, расстрелян зря, и выдали 1000 р. - материальную компенсацию за все страдания и искалеченную жизнь. Выйдя из министерства, она, заливаясь слезами, побрела по Арбату. На полученные 1000 р. купила понравившуюся ей картинку одного из художников, которым тогда только что разрешили торговать картинами на улице.
После ухода на пенсию она тяжело психически заболела. Не дожив до шестидесяти лет, она окончила жизнь самоубийством, бросившись в Москву-реку с Андреевского железнодорожного моста. Тело её река вынесла на причал у Парка Культуры.
Младший брат НИ - Костя - очень хорошо рисовал с детства; окончив МОПШК, он поступил в Строительный институт на факультет строительства мостов. Жил он в уже описанном мною шикарном кабинете князя Щербатова на Новинском бульваре. С психикой у него тоже было не всё в порядке. Когда арестовали его старшего брата Сергея, Костя прибежал домой, забаррикадировал дверь в комнату комодом и выбросился из окна на Садовое кольцо. Сейчас, проходя мимо этого дома, я всегда смотрю на это полукруглое огромное окно.
Сестра НИ, Серафима, окончив гимназию в 14 лет, поступила на мехмат МГУ. В стипендии ей было отказано, т. к. родители её были служащими. Она должна была зарабатывать на жизнь печатанием на машинке. Рано умерший отец - И.И.Виноградов (преподаватель русского языка) - успел привить ей абсолютную грамотность. Сима доучилась до 5-го курса, но тут силы её кончились, и она перешла в Транспортный железнодорожный институт, где стипендию давали всем. Окончив его, она всю жизнь проработала диспетчером на Киевском вокзале. У Симы была дочка Женя. С юности у неё обнаружился прекрасный, большой голос. Но Сима настолько была измучена и напугана материальными лишениями, преследовавшими её с ранних лет, что и слышать не хотела ни о каком музыкальном образовании для дочери. Профессия должна обеспечивать кусок хлеба при всех общественных катастрофах. Тогда, в пятидесятом году, казалось, что такая профессия - инженер. Женя кончила МВТУ и всю жизнь просидела за кульманом, занимаясь чертежами. В общем, пропал талант. Жизнь её сложилась вполне удачно, и материально обеспечена она была как все в эпоху застоя. Она замужем, у неё есть сын, внуки и даже правнуки.
Возвращаюсь к истории семьи Карповых. В 1926 году ВЛ окончил школу и поступил на завод на работу лаборанта в г. Константинове Донецкой области. Это было необходимо для получения рабочего стажа, без которого нельзя было поступить в вуз. В 1927 году он поступил на химфак МВТУ (после реорганизации факультет вошёл в состав 2-го Московского химико-технологического института). ВЛ окончил вуз в 1931 году, после чего проработал год в НИИ искусственного волокна и два года был адъюнктом Военной академии химзащиты. С 1934 года и до конца жизни ВЛ работал в НИФХИ им. Л.Я. Карпова. В 1934-1940 годах был аспирантом в лаборатории академика В.А.Каргина. Первые работы В.Л.Карпова, посвящённые изучению свойств растворов целлюлозы и внешнего электронно-вискозного эффекта в растворах каучу-ков и других полимеров, привели его к электронно-графическим исследованиям структуры и фазового состояния полимеров. Эти работы, сразу ставшие классическими, не утратили своего значения и сейчас и высоко ценятся теми, кто работает в области искусственных волокон. В 1940 году ВЛ защитил кандидатскую диссертацию.
Теперь о Юрии Львовиче Карпове. Окончив МОПШК, он поступил в МАИ, а потом начал работать в ЦАГИ. Очень молодым он женился на Алисе Васильевне Строевой, и в 1937 году у них родилась дочь Татьяна. Обе молодые семьи поселились на Воронцовом поле.
Жена ЮЛ - Алиса Васильевна (Аля) - родилась в Швейцарии и прожила там первые 14 лет своей жизни. Отец её, Василий Львович Строев, был инженером по электрооборудованию, знал 7 языков, был переводчиком и литератором. Погиб в годы сталинских репрессий. Был убит уголовниками в тюремной психушке.
Мать Алисы, Мария Александровна Денисова, была скульптором. Некоторые её работы находятся в ГТГ. Меня поразили своим своеобразием бюсты Ленина, Сталина, Маяковского. Ни на кого не похожая трактовка этих образов. В 1915 году в Одессе у МА был очень краткий роман с В. Маяковским, который описан в поэме "Облако в штанах". МА была необыкновенно привлекательной женщиной, встречные на улице заглядывались на неё и долго глядели вслед. В конце концов она вышла замуж за генерала Е.А.Щаденко. Они жили в большой квартире в "Доме на Набережной". Кроме того, у МА была большая студия в этом же доме. Когда Алиса родила дочку Таню, МА отдала молодой семье свою студию. Здесь они прожили много лет. Здесь в 1944 году родилась вторая дочь ЮЛ и Али - Ольга.
У МА до самой смерти Маяковского сохранялись с ним дружеские отношения. Некоторые скульптуры и письма МА хранятся в музее Маяковского. МА умерла во время войны. Её могила на Новодевичьем кладбище представляла собой маленький холмик со скромной табличкой. Всего несколько лет назад в музее Маяковского появился новый замдиректора. Этот человек проникся любовью к давно умершей героине многих романов. Он смог добыть необходимые деньги и привёл в порядок могилу МА. На небольшом чёрном мраморном постаменте стоит белая мраморная композиция - материнство. Женское лицо склонилось к головке младенца, лежащей на плече матери. Всё объединяет наброшенная шаль. Это работа МА, которая долго хранилась в семье, а потом была передана в музей Маяковского, откуда и попала на кладбище.
Возвращаюсь к истории семьи Карповых. Главой дома на Воронцовом поле была АС. В 1932 году она второй раз вышла замуж за Бориса Абрамовича Азарха. Он был инженером, специалистом-конструктором льнопрядильных машин. Диплом инженера БА получил в г.Базеле, в Швейцарии. После смерти Льва Яковлевича АС некоторое время занималась партийно-организационной работой, а в 1935-1940 годах была ректором Института философии, литературы и истории (ИФЛИ). Это был уникальный в довоенное время вуз. Блестящие преподаватели, замечательная среда, творческая атмосфера и непростая жизнь - вот что отличало ИФЛИ в те годы. В своё время ИФЛИ сравнивали с пушкинским Лицеем. Очень многие поэты, писатели, философы, историки окончили этот вуз. Там учились А.Твардовский, К.Симонов, С.Наровчатов, С.Гудзенко, Д.Самойлов, ЮЛевитанский, Д.Сарабьянов, О.Трояновский, Г.Померанц, Л.Копелев и многие другие - будущая культурная элита нашей страны. Существует обширная литература, художественная и документальная, описывающая ИФЛИ. Из ИФЛИ вышла плеяда советских романтиков, благородных рыцарей революции. Сталин ненавидел ИФЛИ. Во время Финской и Отечественной войн очень многие ифлийцы ушли на фронт добровольцами. Многие погибли, среди них талантливейшие поэты Павел Коган, Михаил Кульчицкий и многие, многие другие. Оставшиеся в живых со временем прозрели, их взгляды на происходящее в стране изменились.
АС была ректором ИФЛИ во времена большого террора. Она по мере своих сил спасала от репрессий сотрудников и студентов института.
Ю.П.Шарапов, доктор исторических наук, учившийся в те годы в ИФЛИ, рассказывал: "Когда нас исключали из комсомола за то, что арестовали наших отцов и матерей, директор ИФЛИ - А.С.Карпова, член ВКП(б) с 1903 года, была бессильна против Сокольнического райкома комсомола. Но за всё время, что она была директором, она не дала исключить из института ни одного сына, ни одну дочь репрессированных родителей, ссылаясь на конституционное право на образование: ни Марину Симо-нян (дочь Н.В.Крыленко), ни Елену Муралову (племянницу Н.И.Муралова, начальника гвардии Троцкого), ни других". (10) Эти поступки АС - следствие взглядов, сформированных всей её предыдущей жизнью.
Анне Самойловне в деле спасения детей репрессированных родителей оказывал неоценимую помощь Яша Додзин. Он был секретарём парткома ИФЛИ и куратором института от НКВД. Яша - герой Гражданской войны, комиссар Красной Армии, был тяжело ранен на фронте, но оправился после ранения и пошёл на партийную работу. Яша представлял собой редчайшее исключение среди своих коллег по НКВД. Сейчас практически невозможно представить, чтобы сотрудник такой организации действовал по совести, спасал людей, постоянно рискуя жизнью.
В 1941 году ИФЛИ слился с МГУ и Литинститутом. В 1940 году АС стала директором Исторического музея и оставалась им до 1962 года.
Сотрудников музея поражало то, что во всех своих решениях АС руководствовалась исключительно здравым смыслом. Внутренняя свобода, присущая ей и проявлявшаяся в течение всей её жизни, - вот что отличало АС от её заместителей.
Парнас Яков Оскарович (16(28).1.1884, деревня Мокряны, ныне Дрогобычского района Львовской области, - 29.1.1949, Москва), советский биохимик, академик АН СССР (1942) и АМН СССР (1944). Окончил Высшую техническую школу в Берлин-Шарлоттенбурге (1904), совершенствовался в Страсбурге (1905) и Цюрихе (1906-1907). С 1913 года доцент в Страсбурге, с 1916 - заведующий кафедрой физиологической химии Варшавского университета. В 1920-1941 профессор и директор института медицинской химии Львовского университета; в 1944-1948 директор института биохимии АМН СССР, в 1943-1949 заведующий организованной им лабораторией физиологической химии АН СССР. Основные труды по тканевому обмену углеводов и ферментативным процессам, лежащим в основе мышечного сокращения. В 1935 году (совместно с польским учёным Т. Барановским) открыл процесс расщепления гликогена с участием фосфорной кислоты, названный им фосфоролизом. Дал теоретический анализ механизма гликолиза и спиртового брожения и связи между реакциями гликолиза и др. превращениями в мышцах. Один из пионеров применения в СССР изотопного метода в биохимии. Член Германской академии естествоиспытателей "Леопольдина", член-корреспондент Польской АН, почётный доктор Сорбонны и Афинского университета. Государственная премия СССР (1942). Награжден орденом Ленина и орденом Трудового Красного Знамени.
(Справка из Большой биографической энциклопедии.)